Ближайшее время мы практически не ссорились. Я уж решил: Надя, в конце концов, сообразила, что у меня была, есть и будет личная жизнь, и я ее туда не пущу. Так нет, сейчас опять устроила допрос по телефону: «Ты где? С кем? Куда поедете? Когда вернешься?» После 5-ого вопроса я завелся и ответил резко. Тогда Надя принялась орать. Есть у нее такая привычка - все решать командирскими способами: рявкнуть, слово крепкое воткнуть, кулаком ударить. Только со мной это не проходит. Я умею орать не ужаснее и в споре не уступлю. Она должна уяснить - допросы я терпеть не могу! Я никогда не расскажу, что происходит в моей личной жизни, как я провожу время, с кем и куда хожу. Это касается только меня. Пусть она это, в конце концов, запомнит. Мы так орали друг на друга, что я не выдержал и кинул трубку. Штатский супруг Надежды Бабкиной - самый возлюбленный для нее человек. О том, как они ьладят и живут счастливой жизнью - сейчас. -

Надоело! В конце концов, я не ее собственность! Я свободный и независящий человек, и если она желает, чтоб мы были совместно, ей придется научиться быть дамой, а не атаманом на лихом жеребце. Понимаю, у Нади большая нагрузка, строительство театра, репетиции, она издергалась. Но это не повод высыпать на меня негативные эмоции. Грустно: вечер испорчен, я зол на нее и отвратно себя чувствую. Попрощался с ребятами из моей группы, вышел из студии, где мы обсуждали новейшую песню, сел в машину и поехал домой. Не к Наде. К для себя. Сейчас мне необходимо побыть одному. Хватит с меня «близких» отношений. В квартире тихо и пусто. У меня не достаточно мебели, я не люблю избыточное. Главное - это свободное место и воздух, обстановка, в какой идеальнее всего оставаться наедине с самим собой. Я подошел к камину, зажег свечки, налил вина. Как отлично! Никто не допекает расспросами, не воспитывает, не дает нужных советов. Вообще-то я не люблю ссориться. Обычно, наши с Надей ссоры стремительно завершаются. Мы наоремся, выпустим пар, а позже, как ни в чем же не бывало:

- Ну что, по нулям?

- По нулям. Завтра у нас какие планы?

- В двенадцать репетиция, вечерком концерт.

И все, будто бы и не было скандала. Время от времени, если дело касается чего-то принципного, мы можем находиться «в контрах» некоторое количество дней. Но даже тогда, смотря, как Надя вечерком уходит в свою комнату, непременно скажу ей вослед: «А я все равно тебя люблю». Надя бросит на меня взор, но ничего не ответит. Мы люди творческие, чувственные, меж нами всякое бывает. Но если конфликт затягивается, я прибегаю к испытанному методу сделать дела. Я знаю, что никто, не считая меня, не делал для нее такового... Но сейчас не получится. Я в собственной квартире, она в собственной, и мы в ссоре. Я бросил трубку, она не перезвонила. Ожидала ответного звонка от меня? Наверняка. Было надо перезвонить либо выслать эсэмэску... Но на данный момент уже поздно, Надя дремлет. Придется ожидать до утра. Отлично, что на лестнице нас больше не караулят папарацци. Мы можем разойтись по своим квартирам либо жить совместно, и это не вызовет бурной реакции прессы, не станет сенсацией. А когда наши дела только начинались, все было по другому. Вокруг поднялась страшная шумиха. Журналисты как с разума посходили. Сторожили у Надиной квартиры и у моей, тогда еще съемной. Писали всякую чушь. Я поначалу взывал к их рассудку, позже желал подать в трибунал, позже начал заниматься боксом, чтоб набить рожу особо отличившимся. Я был просто в бешенстве! Надя в собственной обыкновенной манере успокаивала меня: «Если с каждой собакой будешь говорить, то до дома не доедешь». Но я не унимался. Пробовал разъяснить: «Надо давать сдачи, защищать себя и свою честь! Инсинуацию нельзя оставлять безнаказанной!» Не мог реагировать расслабленно. Сплетни выводили меня из себя. Прочитав какую-нибудь мерзость в Вебе, я на две недели погружался в жесточайшую депрессию. Мир казался запятанным, несправедливым.

Я страдал вопросом: за что так со мной?

А позже побеседовал на данную тему с буддийским ламой. Спросил:

- Почему люди пишут о нас такое? Они меня терпеть не могут?

Лама ответил:

- Нет. Они не знают тебя, и ты им не увлекателен - ни как певец, ни как супруг звезды. Ты для их - средство зарабатывания средств. После чего разговора будто бы что-то перемкнуло у меня в голове. И я отдал для себя слово не заострять внимания на газетных писак. Но смириться с тем, что в прессе мне наклеили ярлычек альфонса, было нестерпимо. Естественно, юный юноша из провинции - на данный момент Бабкина ему сделает карьеру! Телевидение, радио, диски, раскрутка. Только ленивый не прошелся по этому поводу. Все чушь собачья! Как музыканту мне альянс с Надеждой только навредил: я категорически не желал становиться «как все», а пробить свою музыку не хватало сил - Надины знакомые меня критиковали и винили в том, что это «не формат». В ее коллективе «Русская песня» меня тоже приняли не сходу, длительно относились с подозрением. Я сердился, желал что-то обосновать. На одной из тусовок решил побеседовать с парнем из ансамбля, который особо интенсивно комментировал мою личную жизнь за моей спиной:

- Давай, скажи прямо в лицо, что ты обо мне думаешь. Хватит шептать по углам!

Он стушевался, но не стал отпираться:

- Я вправду много болтал излишнего. Но не со зла.

Просто для поддержания беседы. Извини. Странноватые люди. Ради пустой трепотни готовы унизить человека. Но еще удивительнее, что после выяснения отношений мы с этим парнем стали неплохими друзьями и дружим до сего времени. А других я оставил в покое. Пусть молвят. Я-то знаю правду. Мы с Надеждой совместно семь лет, а 1-ая машина у меня появилась только три года вспять - купил ее в кредит, который выплачиваю до сего времени. И квартира куплена по ипотеке, и снова же я плачу за нее сам. Все как у всех, кто работает и пробует без помощи других встать на ноги. Я с юношества таковой. Может быть, как хоть какому ребенку, мне хотелось, чтоб меня обожали и помогали идти по жизни, но моя судьба сложилась по другому. В детстве я был предоставлен сам для себя и ощущал себя одиноким. Мы жили в Ижевске. Домашняя жизнь родителей не задалась. Отец и мама вечно ссорились, орали друг на друга, а позже мать исчезала на два-три денька. Целовала меня и уходила. Куда? Для чего? Мне никто ничего не разъяснял. В нашей доброкачественной трехкомнатной квартире у меня была отдельная комната, и я всегда был там один. Даже в школу через лес и заброшенный поселок прогуливался сам. Поначалу было страшно, а позже ужас пропал. От этой победы над ужасом я становился взрослее. В один прекрасный момент, когда возвратился из школы, мать села рядом со мной на корточки и взяла за руки:

- Женечка, я должна уехать.

- Навечно?

- Не знаю. Может быть. Но как смогу, сходу за тобой вернусь. Ты пока поживи с отцом. Отлично? И не скучай. У меня не было выбора. Я остался с папой и стал ожидать возвращения матери. Куда она тогда уезжала, где жила - я так и не вызнал. Отец работал инженером на «Ижмаше», у него были длинноватые волосы и гитара, увенчанная фото Пугачевой и «Битлз». Меня он музыке не учил, ну и вообщем мной не занимался - утром до ночи его не было дома. Я ворачивался из школы, делал уроки, варил для себя пельмени либо ел пончики, приобретенные в магазине. От таковой пищи начал толстеть и в детском театре, в каком занимался, получил не главную роль Чипа либо Дейла, а роль толстяка Рокфора, который любит сыр. Через год мать появилась. Они с папой в конце концов решили развестись, и мы с ней переехали к бабушке. Отец не звонил и не приходил. Уже позже, 5 лет спустя, когда матери не стало, бабушка несколько раз встречалась с ним, после чего я заставал ее в слезах. Она рыдала и гласила:

- Ты просто его прости.

- За что простить?

- За все.

Я не осознавал - за что прощать? Это на данный момент я задумываюсь: как можно кинуть собственного малыша? Равномерно образ отца стал стираться из моей памяти. И сейчас я даже не могу вспомнить его лица. Появляются только смутные черты, которые я знаю по фотографиям. Прошло столько лет, а он никогда не возжелал повстречаться со мной, сделать оборванные дела... С матерью, бабушкой и дедушкой началась совсем другая жизнь. Я ощутил, что такое любовь, и был счастлив! Они окружили меня заботой, кормили, читали книги, водили гулять в парк, говорили со мной. Вот тогда я сообразил, как мне нужно, чтоб меня обожали. Я расцветаю, раскрываюсь, когда люди относятся ко мне с любовью. И принимаю ее с удовольствием! Это ведь тоже особенный дар - принимать любовь. Многие этого не могут. Я чувствую благодарность и стараюсь обожать в ответ, отдаю тому, кто меня любит, все свое сердечко. Так было и с моими родными. Но это красивое время продолжалось недолго. Скоро погиб дедушка. Позже мать ушла жить к другому мужчине и мы остались с бабушкой вдвоем. А спустя год... До сего времени не понимаю, как это вышло. Докторская ошибка. У матери начался почечный приступ, увезли на «скорой» в поликлинику. Она была в коме, и ее можно было спасти. Но матерью никто не занимался, и она погибла, не приходя в сознание. Я не знаю, как бабушка это пережила. Но даже в тот страшный момент она задумывалась, как сделать так, чтоб не причинить ужасную боль мне. Обняла и произнесла: «Зая, послушай, мать очень очень захворала. Может произойти неисправимое...» А матери уже не было на свете. Бабушка знала народную мудрость: с неудачой нужно переспать ночь. И сказала мне ужасную известие лишь на последующее утро. Я даже не мог рыдать. Никому ничего не говорил. Жил как до этого, только с тяжестью в груди. Осознавал, что остался один. И переживал свое горе в одиночестве. Мне было двенадцать лет. Единственной, кто вызнал о моей потере, была учительница британского языка - Татьяна Егоровна Козырева, с которой у нас были очень трудные дела. Она была англоманкой, настоящей леди. Даже смотрелась как царица Англии. Та же прическа, стиль платьев, постоянная брошка и британская чопорность. Она сходу сообразила, что меня нужно держать в ежовых рукавицах. И добивалась больше, чем с других. На первом занятии Татьяна Егоровна заявила:

- Ты бездарь. Вроде бы ни старался, гласить по-английски не будешь никогда.

Меня как будто облили ледяной водой. Я разозлился и выпалил:

- Буду гласить лучше, чем вы!

- Ну-ну, поглядим, - холодно ответила Козырева.

И началась наша война

Даже за крошечную ошибочку она устраивала мне выволочку перед всем классом. «Бездарь» - самое безопасное слово, которое я от нее слышал. Но когда она выяснила, что погибла мать, подошла и произнесла: «Я верю в тебя. Ты профессиональный человек и справишься с хоть какими трудностями». Для меня это были не только лишь слова примирения, да и утешения. Я до сего времени вспоминаю о ней с любовью и благодарностью. У нее был сильный нрав, а мне в женщинах это нравится. У Нади тоже сильный нрав. И меня он совсем не стращает, более того, во мне пробуждается азарт: я всегда говорю ей правду, спорю с ней и, обычно, последнее слово остается за мной. Знаю, Надя за это меня уважает. Она утомилась от прихлебателей и жополизов, которые льстят, во всем соглашаются, а за спиной злословят. Когда я 1-ый раз пришел к ней в гости, мне все понравилось, не считая множества фото в раках и излишка фольклора в дизайне квартиры. Сходу произнес Надежде:

- Все эти расшитые красноватые рукавицы, полотенца с петушками - дурной вкус.

- Ты не понимаешь! - воскрикнула она. - Российский орнамент несет внутри себя гигантскую энергетику!

- Какую энергетику? Кому? Это все миф! - рассердился я. - В домах российских аристократов ничего этого в помине не было! А крепостные фермеры такую дребедень, типа матрешек и хохломы, и в глаза не лицезрели! Лапти плели и при лучине посиживали. Все эти твои лубки - просто туфта! Надя опешила, что я отважился сказать ей то, что думаю. Вообщем она совсем от всей души любит все российское. Не только лишь песни и одежку. Не так давно я собрался сделать Надежде подарок - повез отдыхать в Монако. Заблаговременно обмыслил маршрут, забронировал гостиницы. Мы вдвоем прилетели в Германию, взяли в аренду машину и поехали в Монако. Провели там 10 дней просто потрясающе, никогда не поругались. Но когда уезжали, Надя произнесла:

- Естественно, тут отлично... Но только у нас лучше. И природа богаче, и простора больше, и люди духовные.

- Разве мы плохо отдохнули? - расстроился я.

- Нет, отдохнули волшебно. Но в последующий раз поедем куда-нибудь...

- Куда?

- Да на дачу.

Такие вот пристрастия

С кое-чем я пробую биться, а с кое-чем смирился. Во всем, что касается ее сценического вида, она - царица. Знает, как необходимо сделать российский народный наряд так, чтоб все обалдели, как исполнить песню и прибыльно преподнести себя. Но даже в этом вопросе она абсолютный консерватор. И я убеждаю ее:

- Стиль необходимо поменять каждые 5 лет.

- Нет. Люди привыкли меня созидать таковой.

- Зрителей необходимо поражать! По другому они растеряют энтузиазм.

- А вдруг будет ужаснее? - колеблется Надя.

Но хоть она длительно упиралась, мне удалось двинуть дело с мертвой точки. На данный момент Надя возникает на сцене в различных видах. Манеры у нее стали более сдержанными. И в ежедневной жизни она одевается более элегантно. Пока не могу никак отучить ее от любви к украшениям с большими камнями. Так как, на мой взор, это несколько вызывающе. Но ей нравится. И я дарю такие декорации, но всегда говорю:

- Может быть, что-то гораздо меньше?

- Нет, побольше!

У всех свои беспомощности. Я дальтоник и могу одеться как попугай, к примеру голубые шорты с зеленоватой майкой. Кругом смеются, а мне нормально, для меня голубий и зеленоватый - один цвет. Но для Нади это не имеет никакого значения. Она воспринимает меня таким, какой я есть. Когда мы познакомились, я был провинциальным мальчиком, а она - известной певицей. Но как ни удивительно, на нашей первой встрече на сцене стоял я, а она посиживала в зале. Только она была не зрителем, а председателем жюри. К тому моменту я уже уехал из Ижевска и год жил в Москве - зарабатывал на жизнь уроками британского языка, пел на свадьбах и корпоративах. Участвовал во различных конкурсах, делая все, чтоб меня увидели. Так попал и на «Радугу талантов» в Саратов. Выступал там с группой «После одиннадцати», мы отлично отыграли, приглянулись, но нам очень хотелось выйти в конец. Волнуясь, мы с ребятами приоткрыли дверь и подглядывали в комнату, где заседало жюри. Надя поглядела в нашу сторону, мы с ней повстречались взорами, и она улыбнулась. Мне стало понятно, что все отлично, что мы прошли. Помню, на нас напало какое-то безудержное веселье. В Надежде было столько положительной энергетики и оптимизма, что ими нельзя было не заразиться. Мы с группой праздновали победу, но Надю я больше не лицезрел: она уехала и дипломы нам вручали другие люди. Я возвратился в Москву, и опять тишь, полгода никаких предложений. Снова начались выступления на корпоративах и в ресторанах. С одной стороны, это неплохой заработок, с другой - страшная и непредсказуемая работа. В один прекрасный момент я решил добавить малость джазовых интонаций в возлюбленную песню русских братков - «Владимирский централ». Я не сделал ничего неописуемого, просто спел ее немножко по другому, импровизационно. Не успели мы окончить, как из-за кулис нас зовет админ: «Ребята, закругляйтесь и на кухню. Вас там покормят». Мы опешили. Отлично, естественно, но ранее такового никогда не было. Сложили инструменты, сидим на кухне, едим. Здесь прибегает сторож

- Быстренько сматывайтесь. Братаны рассердились на вас из-за «Владимирского централа», разбираться желают.

Я возмутился:

- Но мы же ничего такового не сделали. Давайте я им все объясню.

- Если жить хочешь - вали отсюда!

Выводили нас через темный ход. Помню, как одна за другой запирались за спиной двери... А в тот денек, когда позвонили от Нади, напротив - выступление было очень удачным, я так здорово пел, что мне заплатили излишние 100 баксов, а это - половина моей арендной платы за квартиру. Конкретно после чего выступления раздался звонок, высветился незнакомый номер, я снял трубку.

- Евгений? - Да.

- Вас волнует Кум.

Я решил, что это шуточка: какой таковой кум?

- Простите?

- Кум Иван Дмитриевич. Мы с Надеждой Георгиевной Бабкиной совместно ведем радио-шоу «Бабкина суббота» на радио «Маяк». Не слышали?

- Слышал, естественно, - соврал я.

- Итак вот. Надежда Георгиевна желает вас пригласить выступить на отчетном концерте фестиваля «Нон-стоп-фольклор», спеть с ней дуэтом.

- Дуэтом? С Бабкиной? А где будет выступление?

- В концертном зале «Россия».

Сцена

Я не поверил своим ушам: неуж-то мне предстоит выйти на сцену, на которой пел сам Элтон Джон, мой кумир! И еще потрясло Надино приглашение. Означает, она помнила обо мне все эти полгода, которые прошли со времени фестиваля в Саратове! Я условился с Кумом о дате и времени встречи с Бабкиной. Но скоро она перезвонила сама:

- Женя, это Надежда Георгиевна.

- Здрасти, - я смутился, но виду не подал.

А она заговорила так, как будто мы лет 100 знакомы.

- Слушай, у меня репетиция. Ты вечерком что делаешь? Может, где-нибудь в ресторане посидим и все обсудим?

- Давайте в «Макдоналдсе» на Пушкинской, - говорю.

- Где-где?! - засмеялась Надя, но сразу согласилась.

А что еще я мог для себя позволить? Положив трубку, поразмыслил: Бабкина - такая популярная артистка, а просто согласилась повстречаться со мной в «Макдоналдсе». Надина демократичность и чувство юмора меня полностью подкупили. Мы повстречались, и пока я стоял в очереди, Надя ожидала меня в машине. Я взял чизбургеры и картошку, притащил все это, и на заднем сидение состоялся наш деловой ужин: мы обсудили выступление, позже побеседовали на другие темы. Все было съедено, но нам не хотелось расставаться. Надя произнесла:

- А поехали кататься?

- Поехали!

Я всегда готов на всякую авантюру, поездки и приключения просто обожаю. Мы ездили по Москве, гласили о музыке. Я изловил себя на том, что общаюсь с Бабкиной как с давнешним другом, хотя мы только-только познакомились. Было как-то очень свободно и забавно. Позже состоялось наше выступление, оно было удачным. После чего все закрутилось. Я стал писать для Нади песни, мы начали совместно работать. И спустя какое-то время она пригласила меня к для себя в гости. Придя к ней, я сообразил, что она к этому вечеру кропотливо готовилась. Накрыла красивый стол, были конкретно те блюда, которые я люблю. К примеру вареная курица со специями и бульоном. Вобщем, в этот вечер мы практически ничего не ели. У нее в квартире большущее окно с видом на Кремль. Я очень люблю посиживать на подоконнике и произнес: «Давайте погасим свет, уберем цветочки с подоконника, сядем на него, будем пить вино и разговаривать». Это предложение очевидно было внезапным для Нади, но оно ей понравилось. В тот вечер мы в первый раз побеседовали не как коллеги по работе, как близкие люди. У меня было чувство, что я повстречал человека, с которым могу быть по-настоящему откровенным. Когда мы окончили беседовать, было уже поздно. Метро закрылось, машины у меня не было. Надя предложила остаться - переночевать на диванчике в гостиной. Доставая одеяло, Бабкина произнесла: «Может, ты вообщем останешься?» Это была шуточка, но я отлично осознавал, что за ней стоит. Хотя тогда я еще был не готов к более близким отношениям. Для того чтоб отважиться на это, мне нужна была абсолютная уверенность в ее любви ко мне. Проявлять инициативу ни за что бы не стал. У меня в этом плане было не достаточно опыта. В одиннадцатом классе я втюрился в даму из Америки, которую звали Ронда Спрингер. Она приезжала по полосы некий христианской организации. У нас с ней появилась мгновенная симпатия, мы могли гласить нескончаемо о чем угодно, хохотали до упаду. И я сообразил, что должен отважиться, признаться ей в любви. Выпек шоколадный тортик, пригласил в гости, но мучительно страшился отказа, мне казалось - я его не переживу. Ронда увидела, что я весь дрожу.

- Женя, что с тобой? Ты здоров? - она потрогала мой лоб рукою.

- Просто волнуюсь. Я пригласил тебя в гости для того... чтоб признаться в любви. Сказав это, я в конце концов сумел свободно вздохнуть. Ронда улыбнулась и поглядела на меня очень лаского.

- Как жалко, что мы не повстречались ранее.

- Почему? - опешил я.

- Дело в том, что я помолвлена. Прости меня.

Правда

Так как она была верующей, для нее это сильно много значило - она не могла нарушить клятву. Расстались без обид. Ронда уехала в Америку, вышла замуж, и больше мы не виделись. А в институте я встречался с женщиной по имени Надя, но наши дела так ни во что и не переросли. Мы были как брат и сестра, мысли о разработке семьи либо о свадьбе нам в голову даже не приходили. После переезда из Ижевска в Москву мне пришлось настолько не мало работать, что было не до романов. И потому когда в моей жизни появилась Надежда Бабкина, мне необходимо было время, чтоб понять, что меж нами происходит. Надя мне сходу приглянулась. Колоритная, прекрасная. У нее потрясающая сила воли. Журналисты из бульварных изданий писали, что Бабкина похорошела из-за собственного юного друга. Чушь собачья! Здорово было бы: завел для себя друга - и молодеешь без особенных усилий. Но в жизни так не бывает! Надя, чтоб отлично смотреться, и в спа-салонах по полдня проводит, и укольчики какие-то делает, и на диете посиживает. Завидую ее силе воли! Я бы так не сумел. Но все эти хитрости для публики. Я ее лицезрел и вижу таковой, какая она есть, и конкретно таковой она мне нравится. У нее потрясающая положительная энергетика, которой заряжаешься. Неописуемое притягательность, которому нереально противостоять. Но главное - я начал ощущать ее любовь ко мне. А для меня это дороже всего на свете. Я вырос без матери, бабушка как могла пробовала поменять ее, но мне все равно не хватало женской любви и нежности. Мне нужна была не опека, а конкретно любовь. И когда я стал ощущать, что Надя любит меня, я начал отвечать ей взаимностью. Наши дела делались все более близкими. В один прекрасный момент вечерком Надя опять предложила остаться, и сейчас я согласился. Мы сходу условились: я буду жить там, где захочу, и у меня есть и будет своя личная жизнь. Мы никогда не вели никаких дискуссий о браке - у нас сложились совсем другие, более высочайшие и незапятнанные дела. У нас духовная связь, абсолютное взаимопонимание и поддержка, почтение и преданность друг дружке. Это то, что в британском именуют soulmate - духовный партнер. В российском языке такового слова нет. Наверняка, когда я решу сделать семью и обзавестись детками, я сделаю это. Но на наши дела с Надей это никак не воздействует. Мы с ней очень близкие люди, и это навечно. Потому нам так просто было начать жить совместно. Мы пробуждались, встречались на кухне. Совместно завтракали, говорили. Наде было приятно, что ей есть о ком хлопотать, для нее это очень принципиально - быть кому-то подходящей, а я с радостью воспринимал ее заботу. У нас появились наши мелкие секреты и игры. К примеру, я выдумал для нее игру «Найди подарок». Покупаю подарок и прячу кое-где в квартире, а Наде оставляю записочки с подсказками. А позже, когда она прогуливается и отыскивает, я наблюдаю за ней и комментирую, а она смеется и смотрится полностью счастливой. Сначала я не очень осознавал, как ко мне отнесется Надин отпрыск Данила. 1-ый раз повстречались с ним на Новый год, случаем, на улице. Мы с Надей гуляли. Шли, говорили, смотрели на фейерверки. И здесь рядом тормознул лимузин, из него стали вылезать люди, и посреди их - Даня. Он ехал куда-то с друзьями, увидел нас, решил тормознуть и познакомиться. Мы пожали друг дружке руки. Но вокруг было настолько не мало людей, что мне стало не по для себя и я ушел домой, один. Позже мы повстречались с ним снова, побеседовали, познакомились ближе и начали дружить. Данила неплохой юноша и очень деликатно относится к Надиной личной жизни. Он осознает, что она взрослый человек и имеет право на личную свободу, как и он сам. Спустя какое-то время Данила женился, и у нас с его супругой Таней тоже красивые дела. Но в гости к ним мы ходим редко. Почему-либо на людях мы с Надей всегда ссоримся. Когда мы с ней наедине, у нас фактически безупречный альянс, но как возникает кто-то 3-ий, дела сходу портятся. Может, Надя меня ревнует? Либо пробует показать, кто здесь главный? Но в любом случае это нестерпимо. Потому мы условились, что встречаемся со своими друзьями по отдельности и никто никого не ограничивает в этом. Надя, к примеру, расслабленно отпустила меня с моим другом Антоном в США практически на два года - обучаться в музыкальном институте. Мы приехали в Лос-Анджелес в месяц до начала занятий, взяли напрокат машину и катались по Америке: Большой каньон, Диснейленд, Лас-Вегас. В Лас-Вегасе проиграли кучу средств, позже возвратились в Лос-Анджелес и сняли потрясающую квартиру в марокканском стиле. Мы так приглянулись владельцу, что он в придачу сдал нам в аренду к тому же новехонький спортивный «мерседес», и мы на нем рассекали по бульварам! Было здорово! Позже начались занятия в школе. Там масса нужных современных предметов - аранжировка, работа в студии, вокал. Я был потрясен уровнем, на котором преподается эстрадное мастерство! Жалко только, что Элтон Джон не давал мастер-классов в этой школе. Его я повстречал позднее, когда приехала Надя. Ее знакомый, зная, что я обожаю Элтона Джона, пригласил нас на концерт в Лас-Вегас. Мы посиживали во 2-м ряду. Я был сам не собственный от счастья - лицезрел и слышал живого классика пользующейся популярностью музыки! Когда выступление завершилось, можно было выйти на сцену и спеть совместно с Элтоном. Я и еще несколько человек выскочили на подмостки. Я стоял рядом с величавым музыкантом и смотрел на него во все глаза, даже сфотографировать запамятовал. Позже нас пригласили за кулисы, там был накрыт небольшой фуршет. Я подошел к сэру Джону:

- Вы понимаете, Элтон, когда-нибудь я спою с вами дуэтом!

Он поглядел на меня и ответил:

- Условились, юноша, вы непременно споете со мной дуэтом когда-нибудь.

История

Было очень приятно, и я замучил Надю нескончаемыми пересказами этой истории. Позже она улетела в Москву, а я остался обучаться. Мы очень скучали друг по другу. Наши дела, которые появились как деловые и дружественные, с каждым годом становились все крепче и поглубже, переходя в какое-то совсем новое качество. На одной передаче узнаваемый сексолог произнес мне: «Это некорректно! Вы не сможете обожать даму, которая старше вас на 30 лет!» Чушь! Почему я должен подчиняться чьему-то воззрению? Я сам решу, кого мне обожать и как! Это все тупость и непристойность. Неуж-то я должен пялиться на молодых девченок и вздыхать «ах, какие у их фигуры!» только поэтому, что кому-то это кажется правильным? Я не буду этого делать! Мне надоело, что со всех боков я только и слышу про секс. Нельзя все в жизни определять сексом! В наших с Надей отношениях он не важен. Мы с ней - реальная пара, хоть и не спим в одной постели. Но это не разъединяет нас, так как на уровне мыслей и духовно мы всегда совместно, а конкретно в этом и состоит любовь. И у меня, и у Нади в жизни были и отрицательный опыт, и расстройства. И мы оба знаем, что любовь - это не секс, это нечто большее. Это отличные дела, почтение, потребность в ком-то. Это возможность сказать: «Ты мне нужна», «Я жить не могу без тебя». Наверняка, сейчас Надя позвонила и сорвалась конкретно поэтому, что издавна меня не лицезрела и заскучала. А я, как баран, уперся в свою свободу и независимость, оскорбил ее. По ту сторону окна светает. Свечки на камине догорели. Если б я был рядом, мы бы уже помирились. Я сочинил бы для нее песню, просидев всю ночь за пианино, а лучше... написал бы письмо. Я пишу ей письма-признания, письма-извинения, письма-исповеди. Все мои послания она хранит и нередко перечитывает. И я знаю, что они ей дороги. В Лондоне я купил особые письменные принадлежности - бумагу, ручку с пером, чтоб макать в чернильницу, конверты. У меня даже есть личная печать. Все это для того, чтоб письмо было реальным. Я сел за стол, поглядел на незапятнанный лист и начал писать: «Дорогая моя! Может быть, ты любишь меня больше, чем я тебя. Но я почаще говорю для тебя о любви, о том, какая ты прекрасная. Я потакаю твоим дамским беспомощностям, я хожу с тобой по магазинам, подстраиваюсь под твой режим жизни, так как я, как никто другой, ценю тебя. Даже если я провожу время со своими друзьями, знай, что нет никого на свете, кто мог бы занять твое место в моем сердечко. Никто не поддерживает, не утешает меня так, как ты. Никто не умеет погладить меня по голове так лаского, как ты. Ты была, есть и останешься для меня самым близким и родным человеком! Так как у нас с тобой нечто большее, чем просто любовь...» Я запечатал конверт, поставил свою печать. Оделся. Рассвело, но город еще пустой, машин не достаточно. Я приеду к Наде, открою дверь своим ключом, тихо войду, чтоб не разбудить, оставлю письмо и уеду. Когда она прочитает его - простит. Я встал и пошел к двери. В тиши квартиры вдруг раздалась мелодия звонка. Мобильный. На дисплее высветилось «Надя». Из груди вырвался вздох облегчения:

- Я пищу к для тебя. Прости меня.

- Хорошо, бывает. У нас сейчас куча дел, ты мне нужен. Завтракать будешь?

- Овсянку, по твоему рецепту.

- Отлично. Давай резвее. Жду.

Марина Вавринюк,